§ 2. Плацдармы комплексного освоения
В Российской Федерации дело обстояло сложней. Амбициозная программа начала 1930-х гг., предусматривающая создание академических учреждений «в местах» особо интенсивного хозяйственного строительства, осталась большей частью на бумаге. В 1945 г. на территории республики располагались три филиала АН СССР (Уральский, Казанский, Западно-Сибирский) и четыре научно-исследовательские базы (Коми, Кольская, Дальневосточная, Архангельская). Причем Западно-Сибирский и Казанский филиалы были созданы в самом конце войны. Низкая результативность выполнения принятых планов объяснялась рядом причин: недостатком ресурсов, межведомственными противоречиями, уменьшением лоббистских возможностей местных властей. Однако сама идея не умерла. Ее реанимации способствовали важные изменения в межрегиональном разделении труда, произошедшие в годы войны. Увеличение доли восточных районов в общесоюзном промышленном производстве стало важным аргументом в обосновании планов создания здесь разветвленной сети академических учреждений.
Как и в начале 1930-х гг., инициатива принадлежала местным органам власти. В ряде случаев их поддерживала Академия наук. Такая позиция АН СССР объяснялась следующими обстоятельствами. Во-первых, в ее структуре преобладали исследовательские учреждения широкого научного профиля. Результаты их деятельности действительно могли содействовать решению крупных народнохозяйственных проблем комплексного характера. Но для этого нужно было укрепить базу академической науки на периферии. Во-вторых, расширение участия Академии наук в научном обеспечении развития производительных сил территорий способствовало упрочению ее официального статуса как «высшего научного учреждения» страны. В-третьих, она уже имела солидный опыт в создании академических центров на местах, поэтому в случае положительного решения имела ясность, что нужно делать.
Вместе с тем Академию наук отличал взвешенный подход к организации новых научных учреждений на местах. По мнению ее руководства, это было целесообразно делать лишь при соблюдении двух условий. Во-первых, развитие «вширь» не должно идти во вред действующим структурам. В соответствующих планах необходимо учитывать ресурсные ограничения. Поэтому при их составлении лучше всего руководствоваться «проверенным» принципом. Новые академические центры следует создавать либо в союзных республиках, решая проблемы «большой политики», либо в «отдаленных от центра» и обладающих «крупными естественными богатствами» регионах Урала и Сибири. Во-вторых, необходима тщательная оценка возможностей самих территорий. Они должны располагать неким минимумом научных сил, а их руководство - проявлять готовность взять на себя весомую часть необходимых затрат270.
Такая стратегия не устраивала руководителей многих областных партийных организаций Российской Федерации. Не считаясь с позицией АН СССР, они настаивали на создании академических филиалов на «подведомственных» им территориях. Их упорство в решении этого вопроса объяснялось просто. У центральных академических институтов, СОПСа АН СССР не хватало сил заниматься проблемами всех регионов. Отраслевые научные учреждения, встроенные в технологические цепочки своих министерств и ведомств, по определению не могли взять на себя ответственность за создание научных основ развития территориальных хозяйственных комплексов. Для вузов научная работа все же не являлась главной в их деятельности. Да они, особенно находящиеся на периферии, и не располагали достаточными ресурсами для решения столь масштабной задачи. Поэтому местные органы, осознавая настоятельную необходимость подведения серьезной научной базы под развитие по крайней мере отраслей специализации «своих» территорий, всячески «проталкивали» решение об организации новых филиалов АН СССР. Их настойчивость, видимо, подкреплялась и субъективными интересами, поскольку появление академических подразделений в той или иной области, крае, республике заметно повышало престиж их руководства.
Различия в позиции Академии наук и местных органов власти проявились уже во время войны. В 1943 г. партийные руководители Новосибирской области, Татарии и Башкирии выступили с предложениями об организации в Новосибирске, Казани и Уфе филиалов АН СССР. Они подчеркивали «назревшую необходимость» этого шага и ссылались на кадровый потенциал «подведомственных» территорий, свою готовность участвовать в создании материально-технической базы новых академических центров. Руководство Академии согласилось с аргументацией Новосибирского и Татарского обкомов партии и пошло на создание здесь своих филиалов. В то же время предложение властей Башкирии не нашло у нее поддержки, и решение не приняли. Для этого, как считало руководство Академии, здесь еще не созрели необходимые предпосылки271.
Такая же судьба постигла инициативы местного руководства Поволжья. Только в течение чуть более полугода по окончании войны с просьбой об организации филиалов выступили Куйбышевский, Саратовский и Горьковский обкомы партии. Вслед за ними поступили предложения о создании академических научно-исследовательских баз в Марийской и Чувашской АССР. Понимая, что центральные экономические органы не дадут Академии на эти цели дополнительных ресурсов и ей придется укладываться в уже выделенные ассигнования и утвержденные лимиты численности по труду, местные органы гарантировали значительную помощь в создании материально-технической базы новых академических учреждений.
Однако эти обещания не изменили позиции Академии. Она четко придерживалась избранной стратегии и вынесла отрицательное заключение на поступавшие предложения с мест. Твердости ей придала и поддержка центрального партийного аппарата. Местные органы, столкнувшись с неприятием своих замыслов, пытались апеллировать к секретарям ЦК - Г. М. Маленкову, А. А. Жданову, А. А. Кузнецову. Тем не менее отдел науки ЦК стал на сторону Академии. Особую опасность, по его мнению, представляло создание прецедента отступления от принятой политики. Положительное решение могло обернуться валом аналогичных требований, для удовлетворения которых не доставало ни сил, ни средств. В результате просьбу местных органов о создании новых академических центров в Поволжье отклонили272.
Иначе развивалась ситуация в Башкирии. Местное руководство, видимо, памятуя свою неудачу с организацией филиала АН СССР в 1943 г., не форсировало события. Однако перспективы экономического развития республики, особенно имевших общесоюзное значение нефтедобычи и нефтепереработки, объективно требовали расширения масштабов региональных исследований. К тому же по мере успешного послевоенного восстановления народного хозяйства страны росла уверенность в более благоприятном отношении центральной власти к идее создания новых академических центров. И в ноябре 1950 г. руководство республики вновь обратилось в Совет Министров СССР с предложением организовать в Уфе Башкирский филиал Академии наук СССР.
Однако эта просьба не нашла поддержки. Отказ обосновывался, в общем, теми же причинами, что и раньше: региональные академические центры должны создаваться для «обслуживания крупных удаленных от центра экономических районов», на месте нет необходимых для формирования дееспособного коллектива научных сил и т. д. Не помогло и повторное обращение, подкрепленное положительным заключением по этому вопросу президиума Академии наук, который местным органам власти удалось убедить в перспективности своего предложения.
Тем не менее неудача не обескуражила руководителей республики. В самом конце декабря 1950 г. Башкирский обком партии принял специальное постановление о целесообразности открытия филиала АН СССР в Уфе. Вместе с развернутым обоснованием его направили в ЦК ВКП(б). Обращаясь к Г. М. Маленкову, обком особо подчеркнул ту роль, которую филиал должен сыграть в преодолении «ведомственной разобщенности в постановке научных исследований», в «комплексном изучении и использовании» природных ресурсов республики. Приоритетным направлением его деятельности предлагалось определить геологическое изучение территории в целях поиска новых месторождений нефти, природного газа, угля и других рудных и нерудных ископаемых. На него также планировалось возложить разработку оптимальных способов использования нефтяных пластов, энергетических ресурсов, земельных фондов, флоры и фауны республики, обоснования рациональных технологий извлечения руд черных, цветных, благородных и редких металлов.
Эта аргументация, настойчивость ее отстаивания возымели действие. Отдел науки ЦК согласился, что просьба Башкирского обкома «имеет серьезные основания», но он обговорил, что решение о создании филиала должно состояться лишь при условии привлечения к его работе наиболее квалифицированных местных научных кадров, выделения ему помещений и организации исследовательских опорных пунктов. Для прояснения этих вопросов по рекомендации отдела науки ЦК в Уфу была направлена специальная комиссия Президиума АН СССР. В целом она согласилась с предложенными местным руководством основными направлениями деятельности филиала и его структурой. Со своей стороны, Совет министров республики обязался передать филиалу Институт истории, языка и литературы, Башкирский республиканский ботанический сад, Музей литературы, научный фонд восточного отдела Республиканской библиотеки. Для работы в филиале наметили несколько десятков кандидатов и докторов наук из числа работающих в республике. Для размещения научных подразделений филиала выделялись помещения, а для вновь прибывших научных работников резервировались квартиры. Результаты работы комиссии были рассмотрены Президиумом АН СССР в мае 1951 г. По итогам состоявшегося обсуждения он принял решение об организации Башкирского филиала в составе Горно-геологического института, Института биологии и Института истории, языка и литературы, а также секторов экономических исследований и химии и технологии273.
Другим академическим центром на востоке страны, чья деятельность ограничивалась территорией автономной республики, стала Якутская научно-исследовательская база. Ее организовали в июне 1947 г.274 Так же, как и в случае с Башкирским филиалом, инициатором создания новой академической структуры выступило руководство республики. Заручившись поддержкой Президиума АН СССР, отдела науки ЦК, оно инициировало соответствующее решение Совета Министров СССР. В состав базы вошли существовавшие Институт языка, литературы и истории, станция космических лучей, химическая лаборатория, а также вновь организованные секторы геологии, почвоведения и ботаники, зоологии и животноводства, экономики и искусствоведения275. В 1949 г. в связи с установлением для региональных академических центров единого наименования Якутскую научно-исследовательскую базу переименовали в филиал АН СССР276.
В первые годы в работе филиала преобладало биологическое направление, связанное с изучением процессов почвообразования и микробиологии почв, решением практических проблем промысловой зоологии пушного звероводства и т. д.277 Такая односторонность плохо согласовывалась с возложенными на него задачами. Поэтому в июне 1951 г. Президиум АН СССР принял специальное постановление, предусматривающее расширение спектра исследований филиала, в первую очередь усиление геологического и геохимического направлений278.
Однако масштабы проблем, связанных с изучением природных ресурсов республики, особенно после обнаружения алмазов в бассейне р. Вилюй, превосходили имеющиеся на тот момент возможности филиала. И практически одновременно в соответствии с постановлением Совмина СССР была организована Якутская комплексная экспедиция СОПСа АН СССР. На нее возлагалось выявление и обоснование перспектив промышленного освоения российских месторождений алмазов, а также золота, каменного угля, корунда, молибдена и других полезных ископаемых.
Показательно, что Якутской экспедиции официально ставилась задача изучения природных ресурсов и обоснования перспектив развития народного хозяйства республики, а также разработка практических рекомендаций для его ведущих отраслей279. На деле это означало дублирование работы филиала. Такое двоецентрие порождало множество проблем и отрицательно сказывалось на общих результатах. Попытки наладить продуктивную совместную работу не давали должного эффекта, и в середине 1950-х гг. по инициативе обкома КПСС на филиал возложили разработку всего комплекса вопросов, связанных с развитием алмазодобывающей промышленности в крае, а Якутская экспедиция вошла в его состав280.
Вслед за Якутским был создан Восточно-Сибирский филиал АН СССР. Его организация в принципиальном отношении являлась реализацией проектов начала 1930-х гг. Но осуществлялась она, конечно, в совсем других условиях. По сравнению с предвоенным временем заметно вырос экономический потенциал края. Еще более впечатляющим выглядели его перспективы в связи с решением ангаро-енисейской проблемы, выдвигавшейся на первый план в региональной политике по мере восстановления народного хозяйства страны. Окрепли местные научные силы. Иными стали и возможности Академии наук. Немаловажную роль играло и то, что открытие филиала в Иркутске хорошо вписывалось в стратегию развития периферийных академических центров, отстаиваемых Президиумом АН СССР. Однако хоть и все заинтересованные стороны, казалось, были за, согласование соответствующего решения потребовало нескольких лет.
Первыми инициативу проявили иркутские власти. В июне 1946 г. они направили секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Жданову и заместителю Председателя Совета Министров СССР Н. А. Вознесенскому просьбу об организации Восточно-Сибирского филиала АН СССР. Обращение сразу в две инстанции являлось продуманным шагом. Иркутский обком и облисполком в первую очередь ориентировались на положительное отношение Н. А. Вознесенского, который активно продвигал идею ускоренного развития производительных сил Ангаро-Енисейского региона. От него естественно было ожидать лоббирования проекта создания нового академического центра в крае. Однако Бюро Совмина СССР не стало обсуждать обращение иркутских властей. Поскольку речь шла о «вопросе» Академии, то его вначале отправили на заключение в отдел науки ЦК и Президиум АН СССР. Но обе эти структуры, отметив «обоснованность» поступившего к ним ходатайства, посчитали целесообразным «отложить» рассмотрение проекта создания Восточно-Сибирского филиала «на год-полтора». Свою позицию они аргументировали тем, что «в последние два-три года Академия наук создала на местах три филиала и три научно-исследовательские базы». Эти академические центры не стали еще на ноги, требуют больших затрат сил и средств, а их у Академии, учитывая возложенные на нее задачи, и так не хватает. Поэтому, по мнению Президиума АН СССР и «присоединившегося» к нему отдела науки ЦК, она должна ориентироваться не на расширение сети своих периферийных учреждений, а на укрепление уже существующих. Хотя в заключении прямо не говорилось, но подразумевалось, что в условиях жесткого дефицита ресурсов Академии целесообразно использовать их прежде всего для наращивания потенциала центральных институтов, решающих задачи государственной важности.
Позицию Президиума АН СССР и отдела науки поддержал А. А. Жданов. Заручившись согласием других секретарей ЦК ВКП(б) -А.А.Кузнецова, Н. С. Патоличева, Г. М. Попова, он блокировал дальнейшую дискуссию. В данном случае мнение Секретариата ЦК о целесообразности вернуться к вопросу о создании филиала через «год-полтора» стало официальным решением281. Однако намеченные сроки оказались слишком оптимистичными. Ровно через год, в августе 1947 г., состоялась конференция по изучению производительных сил Иркутской области. На ней опять говорили о необходимости организации Восточно-Сибирского филиала. Выступая от имени Президиума АН СССР, академик Л. Д. Шевяков заявил, «что вопрос об учреждении в Иркутске органа Академии наук ... безусловно назрел»282.
Но конференция прошла, а каких-либо практических планов со стороны Академии за этим не последовало. Тогда в октябре 1947 г. обком ВКП(б) и облисполком организовали специальную комиссию. Официально на нее возлагалась подготовка предложений о проблематике, структуре, кадрах, помещениях и материальной базе филиала. Но главное, что от нее ожидали, - это согласование с Президиумом АН СССР решения правительства о создании в Иркутске нового академического центра283.
Эта задача оказалась весьма непростой. Только через год Совет филиалов и баз АН СССР командировал в Иркутск своих представителей, чтобы оценить реальность помощи филиалу от местных властей в случае его организации. Сторонам удалось найти взаимоприемлемое решение. Его доложили Президенту АН СССР С.И.Вавилову, который одобрил достигнутое соглашение. Дорога к созданию Восточно-Сибирского филиала оказалась открытой, и 1 февраля 1949 г. Совет Министров СССР принял соответствующее распоряжение284.
Поскольку к этому времени в Новосибирске уже действовал Западно-Сибирский филиал АН СССР, который обеспечивал «научное обслуживание» Красноярского края и Тувы, а на территории Якутии проводила исследования Якутская база Академии, район деятельности нового филиала ограничивался Иркутской и Читинской областями и Бурят-Монгольской АССР. В качестве главных направлений его деятельности определились изучение природных ресурсов и содействие развитию основных отраслей народного хозяйства края. Поэтому приоритет отдавался исследованиям в области геологии, биологии и энергетики. Такая ориентация закреплялась структурой филиала. В его состав включались институты геологии, энергетики и химии, а также биологический и географо-экономический секторы285.
Выход распоряжения Совмина СССР, а затем и постановления Президиума Академии наук об открытии Восточно-Сибирского филиала отнюдь не означал решения всех проблем. Нужно было укомплектовать кадрами его подразделения, обеспечить их пригодными для работы помещениями, необходимым оборудованием, наладить взаимодействие с другими научными учреждениями, вузами, промышленными предприятиями. Собственно, с этими проблемами сталкивались все вновь организованные региональные академические центры. И везде они решались весьма непросто.
Дело в том, что создаваемые филиалы объективно являлись конкурентами существующим академическим учреждениям - как центральным, так и периферийным - при распределении ресурсов. Местные же органы власти, бравшие на себя обязательства содействовать укреплению кадрового состава и материальной базы новых филиалов, не могли их выполнить в полном объеме. И это происходило не из-за отсутствия желания, а по причине недостатка имевшихся у них сил и средств. Видимо, давая обещания, они руководствовались принципом: главное ввязаться в бой - а там будет видно. В результате период становления вновь организованных филиалов растягивался на несколько лет. Так, для Восточно-Сибирского филиала он завершился лишь к середине 1953 г. Не меньше времени понадобилось, чтобы «стать на ноги» Башкирскому и Якутскому филиалам. Еще сложнее обстояло дело с Дальневосточной научно-исследовательской базой, преобразованной в 1949 г. в одноименный филиал, и Сахалинским филиалом, открытым в 1946 г. Чтобы хоть как-то улучшить ситуацию, понадобилось неоднократное рассмотрение вопросов каждого из упомянутых филиалов на Президиуме АН СССР, систематическое обращение местных властей в центральные органы с просьбой об оказании им действенной помощи286.
Естественно, что в этих условиях Академия наук до предела ужесточила позицию в вопросе развития сети своих периферийных учреждений. Предпринятые в первой половине 1950-гг. попытки областных и краевых партийных органов «пробить» открытие филиалов в Кемерово, Красноярске, Хабаровске были отвергнуты с ходу287. Так, в заключении на соответствующее обращение секретаря Хабаровского крайкома Президент АН СССР А. Н. Несмеянов писал, что есть все «основания для создания в Хабаровске филиала Академии наук. Однако лимиты по труду и капиталовложениям на оборудование, намеченные Госпланом СССР для Академии наук на вторую послевоенную пятилетку, так ограничены, что не дают возможности не только ставить вопрос о создании новых, но и не обеспечивают необходимого развития имеющихся филиалов... Но даже в том случае, если бы ассигнования на оборудование и лимиты по труду... были значительно увеличены», то, по мнению Академии наук, «в первую очередь надо было бы обеспечить развитие существующих филиалов, а не создание новых»288.
Против такой аргументации трудно было возражать. В серьезном укреплении нуждались, если говорить о восточной зоне страны, действующий еще с начала 1930-х гг. Уральский филиал и организованный во время войны Западно-Сибирский филиал. Тем более, что их подразделения уже имели серьезный научный задел, крупные результаты в практическом использовании своих наработок. Так, во второй половине 1940-х гг. ряд работ, выполненных в горно-геологическом и медико-биологическом институтах ЗСФАН СССР, удостоился Государственной премии, именных премий Академии наук289. Серьезных научных достижений добились и другие подразделения филиала. Значительный вклад они вносили и в разработку проблем, непосредственно связанных с развитием экономики региона. За пять лет, с 1946 по 1950 г., учреждения филиала передали различным министерствам и ведомствам, промышленным предприятиям и различным организациям свыше 90 законченных работ290. О несомненных успехах молодого академического центра свидетельствовал и тот факт, что по итогам соревнования филиалов и баз Академии наук в 1947 г. ЗСФАН СССР занял первое место, разделив его со старейшим и крупнейшим на то время филиалом Академии-Уральским291.
Однако поступательное развитие Западно-Сибирского филиала сдерживало плачевное состояние его материально-технической базы, отсутствие жилья, необходимого для приглашения квалифицированных сотрудников. Руководство филиала, Новосибирский обком неоднократно обращались к Президиуму АН СССР, Центральному Комитету партии с просьбой о помощи292. Эти просьбы, казалось, встречали полное понимание. Более того, строились планы развертывания новых научных направлений. В 1950 г. Президиум АН СССР принял решение о включении филиала в разработку проблем черной металлургии, о расширении исследований в области углехимии, лесохимии, горного дела, машиноведения. В составе горно-геологического, химико-металлургического, транспортно-энергетического институтов создавались новые лаборатории. Было намечено открыть новые подразделения: институт машиноведения и машиностроения, комплексный научно-исследовательский стационар в Кемерово, северную комплексную научно-исследовательскую станцию, гидрогаллургическую станцию в Кулунде293.
Однако планы создания новых учреждений реализовать не удалось. У Академии не хватало ресурсов, чтобы выполнить все взятые на себя обязательства. Нужно было чем-то жертвовать, и Академии, как и следовало ожидать, пришлось поступиться интересами развития сети своих периферийных учреждений. В результате состав Западно-Сибирского филиала на протяжении первой половины 1950-х гг. оставался неизменным. И наращивание его потенциала, впрочем довольно заметное, происходило за счет действующих подразделений, укрепления сложившихся научных направлений.
Похожим образом обстояло дело с Уральским филиалом АН СССР. К окончанию войны в него входило четыре института. В 1945 г. была произведена их реорганизация. Однако она не означала каких-либо принципиальных изменений. Дело ограничивалось уточнением основных направлений и перечнем лабораторий институтов, внесением корректив в их названия. В последующие десять лет состав филиала не менялся. Он включал институты физики металлов, химии и металлургии, биологии, а также горно-геологический институт.
Эти институты располагали высококвалифицированными коллективами, добившимися крупных достижений в развитии профильных научных направлений и в практическом приложении полученных результатов. Ряд наиболее крупных работ, выполненных в филиале, удостоили Государственной премии. В их числе исследования условий залегания медно-колчеданных руд и критериев их поиска, оценка запасов и последовавшее за этим открытие Собайского месторождения (1949 г.); разработка и внедрение в производство новых методов контроля качества металлических материалов и изделий из них; получение фторорганической смазки для газовых центрифуг, использовавшихся при разделении изотопов урана в целях наработки «ядерной взрывчатки» и др.
Вместе с тем ожидания местных властей постоянно превышали возможности филиала. По их мнению, академический центр мог и должен был делать гораздо больше для развития промышленности, сельского хозяйства «своего» региона. Эта позиция являлась типичной для всех областей, где действовали периферийные академические учреждения. Столь же типичными были и способы ее отстаивания. Так, Свердловский обком партии, пользуясь правом «контроля и наблюдения» за деятельностью Уральского филиала, неоднократно «рассматривал вопросы» его работы294. Особое внимание уделялось проблемам «связи с производством», «расширению организационного влияния филиала» на деятельность отраслевых институтов, заводских лабораторий, научных обществ. Однако подобные акции давали немного. Самостоятельно обком не мог решить ни одной задачи. Для наращивания потенциала филиала, расширения его исследовательской тематики требовалось согласие Президиума Академии наук, которое еще нужно было получить. Организация же сколько-нибудь масштабного внедрения, если речь не шла о работах, выполняемых по заданиям правительства, требовала соответствующего решения министерств и ведомств. Сами же предприятия в условиях жесткой централизации планирования практически не имели возможности самостоятельно вводить какие-либо новшества в технологические процессы, запускать в производство новые образцы продукции и т. п.
Чтобы заставить центральные управленческие структуры прислушаться к своим предложениям, у обкома оставался один путь - апелляция к Центральному Комитету партии. Однако и это в случае сопротивления Академии наук, других ведомств могло блокировать предложения обкома, даже если они находили поддержку в отделе науки ЦК. Так, в начале 1951 г. Свердловский обком партии, не удовлетворенный развитием Уральского филиала, инициировал проверку научно-исследовательских учреждений Свердловска. Специальная комиссия отдела науки ЦК внимательно ознакомилась с различными сторонами их деятельности. Она отметила, что за последние два года обком партии дважды «обсуждал» работу филиала. Из его подразделений «удалена» «значительная группа лиц, не отвечающих политическим и деловым требованиям». Однако констатировалось, что принципиальных изменений к лучшему не произошло. Главная причина, по мнению комиссии, заключалось в том, что «Президиум Академии наук СССР плохо знает работу своих периферийных учреждений» и «безучастен к их нуждам». Он «не осведомлен» о важнейших исследованиях, выполняемых в филиале, и не оказывает ему помощи в организации внедрения в промышленность результатов законченных работ.
Претензии предъявлялись и другим ведомствам. В частности, Министерству машиностроения и приборостроения СССР ставился в вину «негосударственный подход» к внедрению разработанной в Институте физики металлов коэрцитиметра-магнитного прибора, позволяющего контролировать качество отжига и закалки сталей, глубину цементированных и закаленных слоев в стальных (например, броневых) плитах. Он был создан в 1942 г. и тогда же при поддержке местных органов внедрен в производство на двух уральских заводах. Дальнейшее его использование в отрасли носило случайный характер. Прибор изготавливался кустарным способом мастерскими филиала и продавался отдельным заводам. Обращения руководства филиала в министерство по вопросам налаживания серийного выпуска этого прибора игнорировались. Аналогичная ситуация складывалась и с другими разработками. По оценке комиссии, около двадцати ценных научных работ Уральского филиала оказались «замороженными» и не принесли того эффекта, который они могли бы дать.
Однако наибольшую озабоченность комиссии вызывало состояние геологических исследований в регионе. В филиале это направление было представлено весьма малочисленным коллективом, который, по мнению комиссии, не мог решать крупные задачи комплексного характера, а Министерство геологии СССР и центральные институты Академии наук не уделяли им должного внимания. В результате «основные научные вопросы геологии Урала практически не разрабатывались».
Для исправления положения отдел науки ЦК рекомендовал поручить Президиуму АН СССР и другим ведомствам принять «неотложные» меры. В первую очередь предлагалось провести инвентаризацию готовых к внедрению работ, имевшихся в Уральском филиале, а заинтересованным министерствам - обеспечить их использование в производстве. Отдел науки ЦК считал необходимым выделить Уральскому филиалу современное оборудование и дополнительные ставки для пополнения научных кадров, а также построить для него новые производственные площади295.
Эти предложения обсуждались на специальном совещании в отделе науки ЦК, созванном по распоряжению Г. М. Маленкова. Формально они были одобрены его участниками. Президиум АН СССР «доложил» о проведении проверки законченных работ Уральского филиала, о представлении их для внедрения соответствующим министерствам и Совету Министров СССР. В целях усиления геологического направления в филиале, как «рапортовал» Президиум АН СССР, Горно-геологическому институту выделены 20 штатных единиц. Отделению геолого-географических наук, Институту геологических наук, Совету по изучению производительных сил и Уральскому филиалу поручалось разработать план мероприятий по обобщению и использованию накопленного ими материала в целях дальнейшего изучения геологии и месторождений полезных ископаемых Урала. Со своей стороны, отдел науки ЦК взялся контролировать ход выполнения этих решений296.
Казалось, Свердловскому обкому партии с помощью отдела науки ЦК удалось добиться своей цели. Но это было внешнее впечатление. Реальные результаты оказались весьма невысокими. Действительно, к разработкам филиала удалось привлечь внимание отраслевых министерств. Часть из них, долгое время остававшихся в научном заделе, «запустили» в производство. Однако механизм внедрения остался прежним, поэтому практическое использование результатов исследования продолжало зависеть от слаженности действий руководства филиала, Президиума Академии наук, отраслевых министерств, а этого добиться было непросто. И лишь ограниченное число работ, выполняемых по заданиям правительства, Президиума АН СССР, имело более ясные перспективы. К тому же организационные меры не подкреплялись сколько-нибудь значимым усилением кадрового потенциала и материальной базы филиала297. Не случайно проблема повышения эффективности его деятельности вскоре вновь оказалась в центре внимания местных и центральных органов управления.
Спустя год, в преддверии празднования 20-летия создания Уральского филиала, его руководство решило с помощью Свердловского обкома партии добиться выделения дополнительных ставок и капитальных вложений для завершения строительства корпуса полузаводских установок, оснащения научных подразделений оборудованием сверх уже утвержденных лимитов. Кроме того оно рассчитывало получить согласие на организацию института машиноведения. Последняя просьба сопровождалась развернутой аргументацией. В ней отмечалось, что машиностроение и металлообработка являются ведущими отраслями народного хозяйства Урала. В то же время в регионе нет ни одного научно-исследовательского института, решающего проблемы их развития, а в филиале имеется определенный научный задел в этом направлении. Другими словами, налицо все предпосылки для организации полноценного института. Дело только за решением директивных органов и выделением необходимых ресурсов.
Пока эта просьба рассматривалась в центральных инстанциях, руководство филиала, опять же при поддержке Свердловского обкома партии, выступило с новой инициативой - об организации института химии и укреплении биологического направления. Как и следовало ожидать, эти предложения встретили неоднозначное отношение. Но в конечном счете все же удалось получить согласие Президиума Академии на выделение в 1954 г. Институту биологии и другим подразделениям филиала аналогичного профиля 60 штатных единиц и ассигнование средств на достройку корпуса полузаводских установок. Создание институтов машиноведения и химии было признано несвоевременным298.
Еще менее успешной оказалась попытка вновь вернуться к перспективам развития геологического направления в Уральском филиале. В декабре 1952 г. Свердловский обком обсудил вопрос о ходе выполнения предшествующих решений. И, как и два года назад, он вынужден был констатировать несоответствие уровня и масштабов геологических исследований растущим потребностям народного хозяйства региона в сырьевых и топливных ресурсах. В Центральный Комитет партии вновь ушла просьба об увеличении штата горно-геологического института УФАН, привлечении к разработке теоретических вопросов геологии Урала Института геологических исследований АН СССР, Всесоюзного института минерального сырья и Всесоюзного геологического научно-исследовательского института Министерства геологии.
Однако результат этого обращения оказался нулевым. Президиум АН СССР ответил, что все возможное уже сделано. Горно-геологическому институту он выделил 20 ставок, а в план работы Отделения геолого-географических наук включена специальная тема по изучению геологического строения отдельных регионов СССР, которая должна была разрабатываться с привлечением министерств геологии, нефтяной и угольной промышленности, цветной и черной металлургии. По мнению Президиума, на данном этапе этого было достаточно для расширения исследования геологии Урала. Формальность такого ответа не вызывала сомнений. Но отдел науки ЦК, видимо, понимая, что Академия не отступит, ограничился лишь «доведением» ее позиции до сведения Свердловского обкома299.
Эти попытки форсировать развитие Уральского филиала не являлись каким-либо исключением. С не меньшей настойчивостью отстаивались требования об ускорении развития других региональных академических центров. И хотя их результативность также оказалась ниже ожидаемой, в первое послевоенное десятилетие многого удалось достичь. Действительно, в 1945 г. на территории от Урала до Тихого океана работало всего два филиала АН СССР - Уральский и Западно-Сибирский (не считая вновь организуемого Казанского). В них входило восемь институтов, а также ряд других менее крупных научных подразделений. Общее число сотрудников составляло чуть более 400 человек, в том числе 280 научных работников. К 1955 г. на этой территории действовало семь (Уральский, Башкирский, Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский, Якутский, Дальневосточный, Сахалинский) из двенадцати филиалов АН СССР. Они включали 15 институтов и значительное число отделов, секторов, станций и других научных ячеек, а также вспомогательные подразделения. В них работало почти 2 700 человек, включая 1 100 научных сотрудников. В числе последних 43% составляли доктора и кандидаты наук. Показательно, что филиалы, расположенные на востоке страны, развивались более высокими темпами, чем академическая наука в целом. В результате их удельный вес в общей численности научных работников АН СССР увеличился за десятилетие с 6,7% до 7,7%300.
По тем временам это были достаточно крупные силы. Однако наличный кадровый потенциал филиалов не всегда мог использоваться эффективно. Причина заключалась в относительной слабости их материально-технической базы. Как правило, рост штатов филиалов опережал увеличение затрат на научно-исследовательскую работу, оборудование, капитальное строительство. В 1955 г. ассигнования на научные исследования в расчете на одного сотрудника в филиалах, расположенных на территории РСФСР, были меньше, чем в центральных институтах Отделения геолого-географических наук АН СССР в 2,6 раза, Отделения технических наук - в 1,5 раза, Отделения химических наук - в 1,4 раза. Та же картина наблюдалась с выделением средств на приобретение оборудования. Филиалы (также в расчете на одного сотрудника) получили их меньше, чем институты Отделения геолого-географических наук в 1,2 раза, Отделения технических наук - в 2,8 раза и Отделения химических наук - в 2,2 раза301. Еще хуже обстояло дело с капитальным строительством. Так, Якутский и Восточно-Сибирский филиалы не имели ни одного квадратного метра своих производственных площадей и размещались в плохо оборудованных арендованных помещениях302.
И все же, несмотря на все трудности, филиалы реально взяли на себя основную тяжесть по проведению научных исследований в интересах развития производительных сил «обслуживаемых» ими территорий. Это закреплялось структурой развиваемых в филиалах научных направлений. Конечно, в силу народнохозяйственной специфики районов их размещения, имеющегося потенциала, сложившихся научных школ исследовательская тематика филиалов различалась. Так, в Уральском филиале согласно решениям Президиума Академии наук к числу приоритетных относились исследования в области физики металлов, металловедения, металлургии, в Башкирском филиале - химия нефти, в Западно-Сибирском - теория и конструирование горных машин. Однако для всех филиалов если и не основной, то главной была задача геологического обследования территории, поиска полезных ископаемых, изучения флоры и фауны, почвенного покрова «своих» районов303.
Реальный вклад отдельных филиалов в решение народнохозяйственных проблем территорий, естественно, был не одинаков. Сказывались разное кадровое и материально-техническое обеспечение, масштабы имеющегося научного задела, уровень взаимодействия с центральными академическими институтами, местной вузовской и отраслевой наукой. Но их объединяло нечто общее: растущие запросы с мест постоянно опережали возможности филиалов. Причем по мере ускорения хозяйственного строительства на востоке страны эта проблема все больше обострялась. По образному выражению академика И. П. Бардина, филиалы оказались в роли «скорой помощи», реагирующей лишь на самые неотложные проблемы развития производительных сил «своих» территорий304. Такая оценка имела под собой реальные основания. Однако она акцентировала внимание на одном аспекте академического строительства в восточных районах. Действительно, в середине 1950-х гг. текущие нужды и перспективные планы их развития предъявляли требования, заметно превосходящие возможности восточных филиалов. Но нужно учитывать и другую сторону проблемы. Всего за десять лет удалось создать сеть действующих научных центров, в которых сложились жизнеспособные исследовательские направления. Они нашли свою нишу в системе советской науки и обладали солидным потенциалом дальнейшего роста. Не вызывало сомнений, что при надлежащем внимании со стороны властных и управленческих структур филиалы способны обеспечить растущий вклад в комплексное хозяйственное освоение территории и в решение значимых научных и научно-технических проблем. С учетом этих обстоятельств их вполне можно было рассматривать в качестве плацдармов «большой науки» на востоке страны.
269 См.: Беляев Е.А., Пышкова Н.С. Формирование и развитие сети научных учреждений СССР. М., 1979. С. 188-189.
270 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 446. Л. 111-112.
271 Там же. Д. 201. Л. 1-10,41-49.
272 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 446. Л. 110-113, 142-143, 171-182; Д. 514. Л. 30-31.
273 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 185. Л. 9-14, 113-116, 121-127.
274 Вестник АН СССР. 1947. № 12. С. 103.
275 Новгородов А.И., Антипин В.Н., Еремеев В.Н. Академия наук - организатор научных исследований в Якутии // Академия наук и Сибирь. Новосибирск, 1977. С. 269.
276 Вестник АН СССР. 1949. № 11. С. 96.
277 Новгородов А.И., Антипин В.Н., Еремеев В.Н. Указ. соч. С. 272.
278 АРАН. Ф. 2. Оп. 6а. Д. 88. Л. 4-6.
279 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 278. Л. 124.
280 АРАН. Ф. 591. Оп. 1.Д. 684. Л. 19-20.
281 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 446. Л. 121-126.
282 ГАИО. Ф. Р-1827. Оп. 1 (доп.). Д. 1. Л. 224.
283 ГАИО. Ф. 127. Оп. 14. Д. 550. Л. 19.
284 Кротов В.А. Организация и деятельность Восточно-Сибирского филиала Академии наук СССР // Академия наук и Сибирь. Новосибирск, 1977. С. 279280.
285 НА ВСФ СО РАН. Ф. 1. Оп.1. Д. 7. Л. 2-3.
286 Вестник АН СССР. 1950. № 7. С. 133-135; 1952. № 1. С. 95-96; 1953. № 9. С. 55-56; 1955, № 9. С. 90; АРАН. Ф. 188. Оп. 8. Д. 250. Л. 7; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 216. Л. 121-124, 128; Оп. 133. Д. 227. Л. 80-81.
287 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 185. Л. 71-72, 75.
288 Там же. Д. 227. Л. 85.
289 НАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 144. Л. 31.
290 Там же. Д. 145. Л. 18.
291 Там же. Л. 107.
292 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 185. Л. 235-237.
293 Вестник АН СССР. 1951. № 3. С. 146-147; НАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 905. Л. 7-8.
294 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 49. Д. 207. Л. 49-54.
295 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 185. Л. 28-37.
296 Там же. Л. 85-86.
297 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 227. Л. 125-128.
298 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 50. Д. 109. Л. 5,9-11, 18-22,215-217.
299 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 278. Л. 35-43.
300 Рассчитано по данным: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 337. Ж. 2572. Л. 11-15.
301 Рассчитано по данным: РГАНИ. Ф. 5. Оп. 35. Д. 30. Л. 178.
302 НАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 998. Л. 191, 234.
303 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 525. Л. 90-91.
304 См.: Бардин И.П. Двадцать пять лет развития научных учреждений АН СССР на периферии // Известия восточных филиалов АН СССР. 1957. № 8. С. 5.
<< Назад Вперёд>>
