Рецензия на книгу "Камер-фурьерские журналы 1916-1917" (как работал Николай II перед Февральской революцией)
Камер-фурьерские журналы — как запись событий в повседневной жизни монарха — берут своё начало от походных журналов Петра I. Их название окончательно устоялось позднее, в 1748 г. История их возникновения и развитие жанра более обстоятельно изложены в предисловии, состоящем из двух частей, которые подготовили составители Б.Д.Гальперина и Б.П.Миловидов (с. 26 — 27 и далее). Камер-фурьерские журналы содержат данные о том, с кем каждый день общались император, императрица Александра Фёдоровна и вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Для источника «характерна сухая, формализованная фиксация событий — завтраков, обедов, прогулок и приёмов. Точная хронологическая привязка этих событий вплоть до минут является обязательной нормой» (с. 30).
Но не только в этом заключается их ценность. Журналы содержат более подробную информацию о международных контактах императора, в том числе тексты произнесенных речей (если они были), изредка — включают другие документы (например, в дни Февральской революции в журналы оказались занесены две телеграммы М.В.Родзянко царю, а также акт об отречении от престола (с. 432 — 433. 435)).
В камер-фурьерских журналах приведены также схемы рассадки гостей за столом во время различных торжественных обедов и ужинов. Все они воспроизведены в издании (например, с. 410—411. 416 и др.). Эта информация имеет самостоятельное значение: в ходе неформального общения, длившегося час-полтора, собеседники могли касаться самых разных вопросов. Разумеется, содержание застольных разговоров не фиксировалось ни в каких протоколах или подобных источниках. Впрочем, позднее некоторые участники этих обедов вспоминали происходившее (например, Г.И.Шавельский, эти фрагменты мемуаров использованы в предисловии Б .Д. Гальпериной — с. 9—10), что придаёт ценность даже минимальным формальным сведениям о них. Надо также помнить, какая информация из повседневной жизни не попадала в поле зрения составителей камер-фурьерских журналов: в основном, это события, происходившие в царских покоях (с. 27), а также общение императорской четы с лицами, входившими в их свиты (с. 35).
Основной комплекс камер-фурьерских журналов ныне хранится в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге, они выделены в отдельный фонд (№ 516) и охватывают время с 1734 до 1917 г. Более ранние — отложились, по-видимому, в бумагах Петра I и находятся в Российском государственном архиве древних актов (Москва). Однако составители выяснили, что часть журналов, например, за время, когда император находился в рядах действующей армии, включена в фонд царской Военно-походной канцелярии, хранящийся в Российском государственном военно-историческом архиве в Москве. Также отмечены случаи, когда камер-фурьерские журналы оказались в составе личных бумаг Николая II (в частности, беловые экземпляры за 1914 — 1915 гг.) (с. 29). попав в личный фонд императора в Государственном архиве Российской Федерации (Москва). Всё это потребовало от составителей проведения масштабного выявления необходимых для публикации документов, установления мест их хранения и, разумеется, источниковедческого исследования.
Традиция публиковать камер-фурьерские журналы имеет давнюю историю — их издание началось в 1853 г., а к 1917 г. успели напечатать журналы императоров и императриц по 1817 г. Источниковедческий аспект упомянутых публикаций, его оценка не даны в развернутом виде, но отмечено, что тексты собственно журналов сопровождались лишь глухим именным указателем, который с 1773 г. давался в конце книги (общий за 1695—1774 гг. появился позднее, в 1910 г.) (с. 5, 28). Несмотря на ограниченный тираж (100—200 экз.) и полузакрытый характер издания (оно дарилось небольшому кругу приближённых, широкому же кругу читателей не было доступно), даже в таком виде оно вводило в оборот важный исторический источник.
Первый опыт издания камер-фурьерских журналов, относящихся к концу царствования Николая II, был предпринят уже в современную эпоху Б.Д.Гальпериной и В.И.Старцевым: в 2001 г. вышел в свет подготовленный ими текст источника с 19 декабря 1916 г. по 22 февраля 1917 г.. за время последнего пребывания императора в Царском Селе [2]. Несмотря на то, что публикация была выполнена по «упрощённому» варианту (только "беловые" журналы, без использования их черновиков), её тщательно подготовили. Документы сопровождали три вводные статьи, в которых также использовался ряд дневников и воспоминаний современников. Однако тираж книги (100 экземпляров) не позволяет говорить о её доступности для всех интересующихся историей последних месяцев существования Российской империи.
Настоящая публикация состоит из камер-фурьереких журналов Николая II (с. 45—438), журналов императрицы Александры Фёдоровны (с. 441—529, за те дни, когда она оставалась в Царском Селе, а супруг находился в Ставке), а также вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны (с. 533 — 724) за 1916 — март 1917 г. Книга насчитывает 1088 страниц.
Нынешнее издание выполнено по иным, чем первое, археографическим принципам. Беловой и черновой варианты журналов сверялись (там, где это было возможно), все разночтения смыслового характера фиксировались, они отражены в примечаниях в конце каждого журнала. Сопоставление вариантов, помимо прочего, позволило составителям сделать ряд важных источниковедческих наблюдений, отраженных в предисловии. В нём выявлен канон составления журнала, показаны особенности ведения записей и их источники: черновые записи чинов двора, предварительные списки лиц для представления монарху и др. (с. 30). Удивительно, что чины двора для составления окончательной редакции камер-фурьерского журнала использовали даже газетные отчёты (с. 30). В предисловии также содержится аргументированное предположение, что, как минимум, в последние месяцы царствования записи в беловом журнале формировались спустя существенное время, порядка месяца после составления черновиков (с. 31). Это важно для оценки точности источника: по прошествии нескольких недель некоторые детали вполне могли уйти из памяти.
Составители также сопоставили содержание записей в журналах с другими источниками, что позволило сделать им еще ряд интересных наблюдений. Историки давно подметили, что и в дневниках Николая II, и в камер-фурьерских журналах фиксировались не все посетители царствующих особ. Данная публикация ещё раз подтвердила это. Известны прецеденты, связанные, например, с Г.Е.Распутиным. За весь 1916 — начало 1917 г. он упомянут лишь один раз — 23 апреля 1916 г. (с. 33). Получается, что его как бы не было рядом с царской семьей, хотя другие, не менее достоверные, источники зафиксировали их интенсивные контакты, происходившие, однако, вне «официальной жизни»». Сам Николаи II отметил семь встреч с «Григорием», большинство из них состоялось у А.А.Вырубовой [1. Т. II.
4.2. С. 592].
Кроме того, в предисловии отмечено, что в 1916 г. камер-фурьерекие журналы не отразили встречи Александры Федоровны и с некоторыми другими лицами, носившие, в том числе, деловой и политический характер (например, с Н.Д.Жеваховым, товарищем обер-прокурора Святейшего Синода, или В.Н.Шаховским, министром торговли и промышленности), которые выявляются по другим источникам (в случае с Н.Д.Жеваховым — аудиенция подтверждается ещё и по дневнику Александры Федоровны) (с. 35 — 37). Это совершенно не снижает ценность изданного источника, просто надо использовать сведения, содержащиеся в нём, обязательно в комплексе с другими, причём приоритет камер-фурьерских журналов не может быть задан a priori. Б. П. Миловидов справедливо заключает: «Учитывая ошибки и умолчания камер-фурьерских журналов в ряде случаев без дополнительного исследования невозможно однозначно предпочесть один источник другому» (с. 37).
Из формально однообразных записей (жизнь в Царском Селе либо Ставке), лишь изредка перебиваемых приемами иностранцев или поездкой царской семьи по России, можно, тем не менее, извлечь немало любопытной и ценной информации. Камер-фурьерские журналы вместе с дневником Николая II позволяют вывести формулу типичного царского дня, так как уклад жизни был весьма стабильным, даже консервативным. В 1916 г. в нём появилась новелла: он как бы делился на две составляющих: жизнь в Царском Селе и в Ставке, где император после того, как возложил на себя функции верховного главнокомандующего, начал проводить большую часть времени (свыше 9 месяцев за 1916 — начало 1917 г.). Картина бытовой повседневной жизни там имеет значение, в том числе, и для политической истории, и судьбы империи.
В Ставке день царя начинался с посещения штаба после 10 утра, где император задерживался часа на два (например, 1 августа 1916 г., в понедельник, самодержец потратил на военные вопросы час и три четверти — с. 249). В промежуток времени до позднего завтрака (около 13 часов) иногда бывали приёмы (церемониал приема зачастую включал сначала разговор с императором, а затем — с Александрой Фёдоровной, иногда наоборот, но никогда царствующие особы не принимали посетителя вместе. Впрочем, это было характерно для распорядка в Царском Селе).
После завтрака следовала продолжительная прогулка, вечером (после 18 часов) мог состояться доклад одного министра, принимал их царь всегда поодиночке (1 августа визитёром Николая И с 18.30 оказался премьер Б.В.Штюрмер, ему было отведено полтора часа — больше, чем другим вечерним посетителям, на которых уходил, как правило, час. В 20.10 самодержец был уже в своём поезде). Какое-то время, не отражённое в камер-фурьерских журналах, уходило на чтение документов, по-видимому, это составляло ещё часа два в день. Таким образом, проблемам Российской империи, находящейся в условиях тяжелейшей мировой войны, её правитель был готов уделять ежедневно примерно пять-шесть часов (когда в Ставке гостила семья, это время сокращалось, не превышая, как правило, четырёх-пяти часов. Справедливости ради, надо добавить, что выходных у царя не было).
Было ли этого достаточно, чтобы управлять огромной империей, сосредоточив в своих руках все его сколько-нибудь заметные нити? Думаю, что нет. По сути, Николай II от дел повседневного управления был в значительной степени отрезан, много ли ему мог дать часовой доклад министра, который происходил далеко не каждую неделю? Да ещё и в условиях, когда они находились в нескольких сотнях километров от столицы? Очевидно, что камер-фурьерские журналы и дневники императора свидетельствуют об исчерпанности такого способа управления громадной страной. Звучит это как приговор самодержавию: власть непублична, безответственна и замкнута на одном человеке, хотя он и исправно несёт службу. Очевидно, что за 5—6 часов в день царь не мог проанализировать всю информацию для принятия обоснованных решений при существовавшей тогда системе управления, анахроничной для XX в.
Самостоятельное значение имеет фиксация (весьма тщательная) в камер-фурьерских журналах международных контактов царя. Здесь исследователя привлечет обстоятельность записей, содержащих обязательное перечисление всех присутствовавших, а также речи императора и главы иностранной делегации. Следует также полагать, что в журнале представлен перечень встреч и визитёров, если и не исчерпывающий, то более полный, чем где бы то ни было (конечно, нельзя утверждать, что Николай II не имел конфиденциальных бесед — но они могли состояться лишь в неофициальной обстановке). Совпадают ли записи речей в камер-фурьерских журналах и в сообщениях печати? Если нет, то мы имеем важный источник, касающийся истории международной деятельности Николая II.
Сложно переоценить ту роль, которую имеют записи в камер-фурьерских журналах для проверки достоверности воспоминаний, весьма многочисленных для эпохи крушения империи. В отличие от повседневной фиксации событий, большинство мемуаристов писало своим тексты спустя годы (иногда — многие), память большинства не была идеальной, поэтому картины прошлого оказались зафиксированными с разной степенью точности. В предисловии приведены примеры многочисленных ошибок в воспоминаниях П. К. Кондзеровского, М. В. Родзянко, А. А. Брусилова, А.А.Спиридовича, Дж.Бьюкенена, В.И.Гурко и др. (с. 32—34). Всё-таки, в части фиксации событий камер-фурьерские журналы имеют приоритет «по умолчанию» (хотя, как уже говорилось, не абсолютный). Дело не только в том, зафиксирована в них конкретная встреча или нет. Зачастую важна её точная дата, особенно в периоды наиболее острых политических перемен, например, в дни Февральской революции, когда последовательность событий может играть колоссальную роль для их понимания и оценки, а также для создании общей картины происходившего.
Конечно, особое значение имеет издание камер-фурьерских журналов за дни, непосредственно предшествовавшие Февральской революции, и собственно в революцию (с. 429—438). Все они публикуются впервые (в издании 2001 г. тексты журналов заканчивались отъездом Николая II в Ставку 22 февраля 1917 г.). Читатель имеет перед собой картину чётко фиксированного по времени поведения царя в дни, когда в Петрограде рушился старый порядок. И что же? Б.Д.Гальперина отметила, что отправляясь в Могилёв, царь скучал и отдыхал (с. 6). В первые дни революции самодержец работал даже меньше, чем обычно, тратя на государственные вопросы ежедневно по два с небольшим часа. На него не оказали никакого видимого эффекта полные отчаяния и призывов срочно действовать (создать новое правительство) телеграммы председателя Государственной думы М. В. Родзянко, доставленные «хозяину» России 26 и 27 февраля. — похоже, что он просто не придал им значение.
Одновременно Александра Фёдоровна в Царском Селе 26 февраля ощутила настоящее спокойствие на могиле Г.Е.Распутина (с. 15—16). И лишь в ночь с 27 на 28 февраля, когда революция в столице уже победила. Николай II провёл длительные ночные переговоры с М.В.Алексеевым и экстренно отбыл в уже переставшую быть верной ему столицу. «Публикация таких источников, как камер-фурьерские журналы, помогает детальнее и точнее ответить на следующие вопросы: задумывался ли Николай II о надвигающейся революции, об опасности для столь упорно сохраняемой им самодержавной власти? Чем вызвано его недоверие не только к предупреждавшим его послам союзных держав, председателю Государственной думы М.В.Родзянко, но даже к членам царской семьи? Была ли у царя возможность предотвратить грядущую революцию? Мог ли он принять важное и смелое решение? Кому царь доверял, с кем советовался? С кем чаще общался? К чьим советам прислушивался? Какова роль императрицы и их ближайшего окружения?» (с. 6). Разумеется, с помощью одних камер-фурьерских журналов на них не ответить, но они играют незаменимую роль в комплексе разных источников для изучения причин коллапса самодержавия в России.
Б.Д.Гальперина и В.И.Старцев ещё при издании камер-фурьерских журналов в 2001 г. подметили, что в последние месяцы перед революцией император наиболее интенсивно общался с людьми по преимуществу правых взглядов [2. с. 14. 21]. Так. И.Г.Щегловитов, возглавивший с 1 января 1917 г. Государственный совет, побывал у царя в декабре 1916 — феврале 1917 г. шесть раз, тогда как глава «младшей» палаты М.В.Родзянко — всего три, несмотря на его неоднократные просьбы об аудиенции (с. 1003, 1016). Уже это позволяет косвенно предположить характер размышлений последнего русского царя и, по сути, отвергнуть постановку вопроса о возможной альтернативе политическому курсу, требовавшей от венценосца иного поведения. Ведь размеренность образа жизни не исключала усердных государственных занятий, но в момент острых политических кризисов она свидетельствует о недооценке носителем короны истинного положения дел и об отсутствии у него представлений о том, как можно исправить ситуацию. Иллюзорный мир, в котором жила императорская семья, отрешал её от окружающей действительности — вот о чём говорят источники, в том числе камер-фурьерские журналы.
Для исследователей осталось облечь сухие строки камер-фурьерскнх журналов, представляющих собой своеобразный скелет из событий, в плоть содержания встреч и разговоров, а также принятых решений, что даст широкую и точную картину верховного управления империей накануне революции. Б.Д.Гальперина уже начала это делать в предисловии, которое включило сопоставление содержания журналов со сведениями из других источников (мемуаров и дневников различных лиц), а также с историческими событиями. Все это позволило ей нарисовать неутешительную картину стремительно надвигающейся революции, когда многие государственные деятели (И.К.Григорович, М.В.Родзянко, Г.И.Шавельский и др.), дипломаты (Дж.Бьюкенен, М.Палеолог), наконец, близкие родственники (великие князья Александр, Михаил и Николай Михайловичи, сестра Александры Федоровны Елизавета) предсказывали скорейший крах политического строя. Тем не менее, никакие просьбы или увещевания о необходимости адекватных действий, от кого бы они ни исходили, совершенно не воспринимались Николаем II и его супругой.
В камер-фурьерских журналах двух императриц — Марии Федоровны и Александры Фёдоровны — бросается в глаза контраст по составу принимаемых ими лиц. Если у вдовствующей императрицы широко представлены члены императорской фамилии, то у действующей они встречаются реже. Вероятно, эти записи отражают весьма холодные отношения между членами дома Романовых и августейшей семьей — не лучшая обстановка для стабильности власти. Причем о расколе говорить не приходится: у царской четы практически не было союзников и друзей среди родственников, не говоря уже об искренне преданных им людях.
Камер-фурьерские журналы Марины Федоровны показывают её многочисленные контакты с различными крупными сановниками, дипломатами. Конечно, она не создавала специальную конкуренцию с «первым двором», не стремилась к политическому влиянию, но, вероятно, пыталась встречами и приемами смягчать впечатление от поведения молодой императрицы. Б.Д.Гальперина, используя дневник Марин Фёдоровны, с нескрываемой симпатией рисует её портрет — не только матери императора, но и человека, который переполнен переживаниями за сына, за страну, ставшую ей родной, наконец, за будущее династии, крах которой она предвидела (с. 17-21).
Весьма обширные комментарии (начинающиеся в книге со страницы 733) содержат преимущественно дополнительную для лапидарных записей из камер-фурьерских журналов информацию, выявленную составителями из других источников. Ими послужили дневники и воспоминания различных лиц, бывавших в те месяцы при дворе. Иногда читатель может заметить противоречия, что не ускользнуло от взгляда составителей, причем "пальму первенства" они далеко не всегда отдают журналам. Конечно, здесь осталось ещё большое поле для дальнейших сопоставлении и исследований.
Такой тип комментария является несомненным достоинством публикации (аналогичный приём, кстати, использовали издатели дневника Николая I под руководством С.В.Мироненко и З.И.Перегудовой): он дает читателям качественную сводку дополнительной информации и не предлагает никаких оценок. Работы историков комментариями практически не охвачены, что как бы ставит издание исторического источника вне текущей исследовательской коньюнктуры. По сути, получился не столько комментарий, сколько приложение, ничем не стесняющее исследования и в то же время предоставляющее добротный дополнительный материал. Думаю, что читатель должен быть благодарен составителям за такую заботу.
лист камер-фурьерского журнала от 2 марта 1917 г., когда к Николаю II прибыли представители Государственной Думы А. И. Гучков и В. В. Шульгин для переговоров об отречении императора. РГИА, Фонд 516, Оп. 1, Д. 25, Л. 9
Именной указатель представлен в виде обстоятельных биографических справок (где это оказалось возможным), что также оправдано: характеристики личностей или их деятельности тут ни к чему, а сведения о карьере в отношении многих либо малоизвестных, либо совсем не известных лиц совершенно необходимы, так как во многих случаях не только позволяют понять, почему их герой общался с высочайшими особами, но и, учитывая круг его служебных дел, понять возможный характер разговора. Удачной находкой стало решение указывать не страницы, на которых упоминается то или другое лицо, а даты. Это позволяет разместить в именном указателе как бы сразу два — не только сведения о человеке, но и о времени и количестве его встреч с высочайшими особами, что также само по себе является дополнительным материалом для размышлений. Так, число встреч Николая II с министрами, которые, несмотря на "чехарду", провели весь 1916 г. в составе правительства, составляло в среднем около 20 и чуть более за год с небольшим (П.Л.Барк — 27, Б.В.Штюрмер — 23, Н.Н.Покровский — 18 (с. 907, 999, 1016)). А.Д.Протопопов удостоился такой чести 24 раза за полгода (с. 1000). Александра Фёдоровна принимала министров, разумеется, значительно реже — в основном, по нескольку раз в год (П.Л. Барка — 5, Н.Н.Покровского — 1 и т.д. — с. 1022, 1045). Но Б.В.Штюрмер был у нее 28 раз — больше, чем у царя (с. 1051). А.Д.Протопопов только в сентябре—декабре 1916 г. — семь (с. 1046), не считая многочисленных частных встреч у А.А.Вырубовой. Кто же после этого управлял государством — Николай II или его супруга, которую, пожалуй, без всякой натяжки в 1916 — начале 1917 г. можно назвать соправительницей?
Разделение именного указателя на три списка согласно тому, в чьих журналах фигурируют упоминаемые персоны, позволяет сразу — по именному указателю — очертить круг контактов как царской семьи, так и вдовствующей императрицы. Эта и другие новеллы в подготовке публикации выглядят как удачные решения. Они свидетельствуют о высокой археографической культуре составителей, а также об их заботе о читателе, которая проявляется сегодня далеко не во всех изданиях исторических источников, тем более таких неординарных.
С выходом в свет камер-фурьерских журналов 1916 — начала 1917 г. читатели получают книгу справочного типа, существеннейшим образом дополняющую предшествующие публикации о последних месяцах самодержавного строя и создающую картину повседневной жизни обладателей короны Российской империи. Несмотря на максимальную формализацию сведений камер-фурьерских журналов, даже из них отчётливо проступают слабости существовавшего в России самодержавного строя, категорическое несоответствие поведения монархических особ ситуации в империи (тяжелейшая война, осложнённая внутренним политическим кризисом). При таких обстоятельствах крах самодержавия представляется весьма логичным.
Вовлечение камер-фурьерских журналов в широкий контекст источников не только показывает степень их информативности, но и позволяет с разных позиций оценить уровень их достоверности. Нет абсолютных источников, разные дополняют друг друга, — это должно лежать в основе любого исторического исследования, что убедительно показывает настоящая публикация.
Хотелось бы также надеяться, что издание камер-фурьерских журналов будет продолжено. Этот источник содержит ценнейшую и уникальную информацию, собиравшуюся повседневно, о жизни и, отчасти, деятельности царской семьи, которая в комплексе с другими (дневниками, воспоминаниями) рисует обстоятельную картину состояния верховной власти в России в последние месяцы перед Февральской революцией. Журналы предоставляют исследователям и всем, кто интересуется историей Отечества, убедительный материал о причинах краха самодержавной власти.
Литература
1. Дневники императора Николая II (1894-1918). Т. 1; Т. 2. Ч. 1-2. М.: РОССПЭН, 2011 2013.
2. Николай II накануне отречения: камер-фурьерские журналы (декабрь 1916 - февраль 1917 г.). СПб.: Скарабей. 2001.
Просмотров: 6292
Источник: Вестник Российского гуманитарного научного фонда. N3, 2015
statehistory.ru в ЖЖ:
