Паспорт и прописка в 18 веке
--
Понятие прописки по месту жительства ассоциируется в нашем сознании исключительно с Советским Союзом. На самом деле в 1654 г. (ПСЗ. 25 мая. № 126) в законодательстве царя Алексея Михайловича уже фигурировало такое понятие, как «запись в приказах», то есть регистрация, которая нужна была для законного проживания в Москве «пришлых людей».
В этом же указе присутствовал и грозный окрик в адрес коренных москвичей, которым категорически запрещалось держать у себя на дворах чужих людей, «не объявив их и не записав в приказах». В дальнейшем преемники Алексея Михайловича возвращались к этому установлению вновь и вновь. Довольно вспомнить указы царя Федора Алексеевича (ПСЗ. 1677.12 марта. № 683; 1679.23 марта. № 756; 1681.31 авг. № 891), по которым за содержание приезжих без объявления и записи в приказах следовало суровое наказание — сдача в солдаты, а по указу № 891 еще и штраф в 10 рублей. Правительство царевны Софьи снарядило сыщиков для отыскания беглых и приведения фактического проживания русских людей в соответствие с писцовыми и переписными книгами (ПСЗ. 1683. 2 марта. № 997. 998).
Одновременно устраивались заставы для поимки тех, кто самовольно отправлялся в Сибирь, где жизнь была свободнее (ПСЗ. 1683. 24 июня. № 1030). Разумеется, в населенных пунктах было, как и прежде, запрещено принимать пришлых и гулящих людей без поручных записей (то есть без поручительства), а тех, кто уже поселился на новом месте, надо было записать до 1 мая, то есть срочно (ПСЗ. 1684. 8 апр. №1072). В следующем указе (ПСЗ. 1684. 22 апр. № 1073) было разъяснено, как делать «запись» и как давать «выпись», то есть справку, удостоверяющую запись.
Но, видимо, все эти постановления не действовали или действовали плохо. Ибо в 1686 г. (ПСЗ. 19 марта. № 1181) появился пространный, патетический, на повышенных тонах указ о том, чтобы в Москве во дворах, харчевнях и дворницких ни у кого никаких пришлых и гулящих людей без поручных записей отнюдь не иметь. Ежели человек пришел без поручительства, то тут же его тащить в Земский приказ для записи в книгах. Там каждый записанный должен был получить соответствующее свидетельство, разрешавшее ему жить и работать в столице. Причем отвечавшему за эту документацию подьячему было указано «под большим страхом и наказанием и под казнью, чтобы он тех людей записывал» и выдавал бы им разрешения на работу «без задержания и без взяток». Люди, как заявляло правительство, не должны терпеть убытки в заработке, теряя попусту время в ожидании свидетельства. Указ в очередной раз подтверждал — «чтобы всяких чинов люди на Москве были в ведомостях, чтобы от тех пришлых людей на Москве дурна и воровства не было».
Понять действия правительства нетрудно. Россия все еще не могла оправиться от последствий Смутного времени, и нужны были какие-то властные рычаги для охраны жителей хотя бы столицы от злоумышленников и бандитов. И посему юный Петр I, лишь оперившись, развернул чрезвычайную кампанию по учету и регистрации подданных. Он не только ужесточил правила прописки для разных слоев населения (см., например: ПСЗ. 1691. 22 ноября. № 1420; 16 дек. № 1427; 1692.16 ноября. № 1454; 1694. 14 марта. № 1490; и мн. др.), но и ввел для едущих из одной местности в другую своеобразные путевые листы, или подорожные, с указанием маршрута (ПСЗ. 1701. 8 ноября. № 1877), а в 1714 г. (ПСЗ. 9 апр. № 2794) объявил Москву «закрытым» городом: тех, кто жил в московских слободах или приехал из других мест, теперь на жительство в Москву больше не велено было пускать. А тех, кто успел поселиться, — «согнать со дворов».
Петр I готовил страну к паспортизации.
Обстоятельно и подробно эта тема была заявлена 30 октября 1719 г. (ПСЗ. № 3445). Тогда в указе из Военной коллегии сообщалось, что каждый армеец, который будет остановлен на дороге, «а пашпорта или проезжева или прохожева письма иметь не будет», окажется приравнен к людям недобрым, или попросту к бандитам. Отсюда указано было уже всем жителям России, не только военным, чтобы никто никуда без проезжих и прохожих писем из города в город и из села в село не ездил и не ходил; но каждый бы имел от начальств своих паспорт или пропускное письмо, как о том его царского величества особливые указы повелевают и чтоб всем вообще и каждому особо было о том ведомо.
Для повсеместного распространения указа велено было его размножить и читать публично «во всем государстве и во всех церквах, в городах и в уездах, также и в монастырях во все воскресные, а по ярмаркам — в торговые дни, при собрании народа, дабы незнанием никто не отговаривался».
История этого начинания исследована в книге В. Г. Чернухи «Паспорт в России. 1719 — 1917» (СПб., 2007), к которой мы отсылаем интересующихся. Здесь же отметим только, что в будущем паспортная система в императорской России постоянно совершенствовалась. Причем разных типов паспортов и на разные сроки, выдаваемых в России, всегда имелось великое множество. Так, например, для простолюдинов по указу Екатерины II (ПСЗ. 1772. 29 дек. № 13932) в паспортах надо было указывать рост и особенности внешности. Александр I в июле 1808 г. (ПСЗ. № 23194) распорядился, чтобы в паспортах, выдаваемых при отставке нижним чинам вместе с пенсией, указывалась бы сумма жалованья. А в царствование Николая I вышел сенатский указ «О показывании лет в паспортах, выдаваемых лицам, обязанным по достижении определенного возраста избрать род жизни» (ПСЗ. 1834. 22 марта. № 6923). То есть паспорта в разные периоды нашей истории и для разных социальных слоев весьма отличались друг от друга. Единственное, что требовалось почти всегда, — это прописка.
В законодательстве о паспортах времен Елизаветы Петровны никаких особенностей не наблюдалось. В Инструкции для московского купечества (ПСЗ. 1742. 19 янв. № 8504. П. 17.18) было заявлено о том, что отъезжавшим от Москвы далее чем на 60 верст выдавать отпускное письмо, а тем, кто должен ехать дальше и хочет получить паспорт, просто так документ не выдавать. А сначала удостовериться, что человек благопристойный, исправно платит подати. Только после проверки выписать паспорт, но на определенный срок, с указанием точной даты, когда предъявитель паспорта намерен возвратиться из поездки. Специально для ямщиков из Ямской канцелярии по письменному требованию
выдавалась подорожная, с прописыванием в ней маршрута и количества двигавшихся подвод (ПСЗ. 1742. 3 февр. № 8509).
В следующем 1743 г. (ПСЗ. 17 февр. № 8706) Сенат приказал проверять у всех рабочих паспорта при всех казенных постройках и «без печатных паспортов никого не принимать, а высылать по месту жительства». При этом каждый, кто собирался отлучиться на расстояние более 30 верст от своего дома, обязан был также обзавестись паспортом (ПСЗ. 1744. 8 марта. № 8889), который действовал не более двух-трех лет (ПСЗ. 1746. 10 июля. № 9303). Люди с просроченными документами привлекались к ответственности (ПСЗ. 1744. 31 мая. № 8954), а к тем, у кого обнаруживались фальшивые паспорта, применялись пытки (ПСЗ. 1747. 9 июля. № 9417). При этом на выдачу паспортов существовали свои ограничения. Так, никому из увечных крестьян, слепых и дряхлых паспорта для прохода в Петербург не выдавались, чтобы они своим неприглядным видом не порочили облик столицы (ПСЗ. 1748. 21 янв. № 9474; 1749. 27 янв. № 9571). Кроме того, в 1743 г. (ПСЗ. 21 мая. № 8738) было приказано возобновить прежний петровский указ о паспортах от 1724 г. То есть никаких особенных изысков в законодательстве о паспортах при Елизавете Петровне не появлялось.
И похоже, императрицу гораздо более волновала тема прописки. Так, уже 19 января 1742 г. (ПСЗ. № 8504. П. 13) руководству московского купечества строго наказали: «Чтоб слободчики от каждой слободы и повсенедельно и помесячно подавали старшинам рапорты под смертною казнью, что у них, сверх объявленных именных книг (кроме новорожденных) никого, так и других пришлых, беглых всякого звания людей, в тех слободах не имеются». Такие рапорты старшины должны были ежемесячно подавать в ратушу. Причем в пункте 16 этого указа специально оговаривалось: «В приказах приезжих приписывать только с разрешения тех городов, в которых те люди постоянное жительство имеют». То есть иногородних еще и должны были отпускать на заработки в столицу властные структуры их родных мест, без таких разрешений никакие переезды не позволялись.
Дальше — больше: строгости с пропиской нарастали. 23 декабря 1743 г. (ПСЗ. № 8846) Сенат приказал сообщать в полицию обо всех приезжавших и нанимателях квартир, а также не давать пристанище людям с просроченными паспортами (ПСЗ. 1744. 31 мая. № 8954). За утайку беспаспортных полагалось суровое наказание (ПСЗ. 1744. 7 авг. № 9013), а также был определен срок до 1 февраля 1745 г., в течение которого петербургские жители должны были объявить в полицию о живших
у них лицах и предъявить их паспорта на проверку (ПСЗ. 1745. 12 янв. № 9097). За необъявление следовал штраф в 50 рублей. Кроме того, каждый новоприбывший, если отлучался со двора на час-два, обязан был сообщать хозяевам, куда пошел и когда вернется.
Время от времени все эти наставления повторялись вновь. И не случайно. Ибо Россия вообще и Петербург в частности невероятно страдали от повального воровства и нападений разбойничьих шаек.
Просмотров: 15392
Источник: Забозлаева Т.Б. Внутренняя политика императрицы Елизаветы Петровны (1741-1761). Спб: Невский ракурс, 2012. С. 36-40
statehistory.ru в ЖЖ:
